Два поцелуя Иуды. Книга вторая. За что ты казнишь меня? - Аким Астров

– Здравствуй, красавица, – беззвучно произнес Трофименко. – Зачем ты опять свалилась на мою голову? – Он прочитал несколько строк и удивленно присвистнул. – А ты, оказывается, знаменитость!

Внимательно прочитав весь текст и просмотрев несколько фотографий, он вернулся к партнерам.

– Еще вопросы есть? – спросил Горюнов.

– Пока вопрос всего один: как они на нас вышли?

– Может, все-таки объяснишь, на фига это тебе надо?

– Я же сказал, что потом объясню.

– Ребята, хватит воду в ступе толочь! – вмешался Сазонов. – Виктор, расскажи ему все, о чем он тебя просит. А потом его послушаем.

– Да я не вижу никаких проблем. Просто не понимаю, зачем напускать таинственность, – ответил Горюнов и без особого энтузиазма рассказал, как и когда директор картинной галереи заказал охранную систему. – А с хозяйкой галереи мы встретились впервые только сегодня, – закончил он.

Трофименко усмехнулся.

– Наверное, ее очень позабавило, когда ты предложил ей услуги телохранителей.

– Это ты к чему?

– К тому, что этой дамочке телохранители вряд ли нужны.

– Прекрати говорить загадками! – повысил голос Сазонов. – Если есть что сказать, говори. Хватит нам мозги купоросить!

Трофименко повернулся к нему.

– К твоему сведению, Володя, эта красотка много лет назад отмудохала голыми руками четырех специалистов по рукопашному бою. И сделала это так, будто против нее были не профессионалы, а уличная шпана. – Он сделал паузу, чтобы оценить эффект. Оба партнера смотрели на него изумленно, но, в то же время, недоверчиво. – И она их не только разделала под орех, но еще и покалечила.

– Именно вот эта женщина? – с улыбкой спросил Сазонов.

– Именно эта. И ты напрасно улыбаешься.

– А тебе это откуда известно?

– Участники той заварухи рассказывали. Тогда же и фотографию ее видел. Такой экземпляр запоминается надолго.

– Ну, ты и даешь, Жора! – воскликнул Горюнов. – Видел только фотографию, и через столько лет сразу узнал? Ты ее холеные ручки видел?

– Дело не в том, как ее ручки выглядят, а в том, на что они способны, – сказал Трофименко. – Трое из тех ребят получили серьезные увечья. И нанесла она их теми самыми ручками и стройными ножками.

– Что за увечья? – спросил посерьезневший Сазонов.

– Сломанные ребра и переносица у двоих. А вот третьему, между прочим, лучшему бойцу из группы, повезло меньше. Он стал инвалидом, прикованным к постели. Ходили слухи, что через пару лет он покончил с собой.

Повисла пауза.

– По-моему, ты пересказываешь содержание какого-то фантастического боевика, – сказал Горюнов. – В любом случае, твоя история не имеет никакого отношения к этой рафинированной мадам.

– Имя тоже совпадает.

– Мало ли женщин с именем Александра? – продолжал отстаивать свое мнение Горюнов. Ему мало верилось в историю, рассказанную Трофименко. Когда к ним обратился директор галереи, он отнесся к нему, как и к любому новому клиенту, но, узнав больше о владелице, они поняли, что такой клиент будет очень полезен для имиджа фирмы.

– Ты напрасно веселишься, Виктор! – жестко произнес Трофименко. – Я задницей чувствую, что у нас с ней могут быть большие проблемы.

Следя за их пикировкой, Сазонов анализировал услышанное. У него не было оснований не доверять своему партнеру и многолетнему другу. Но также ему было трудно поверить, чтобы всё им сказанное, действительно относилось к этой офигенной женщине.

– Ты говорил, их четверо было, а рассказал только о троих, – сказал он. – Что с тем-то случилось?

– Четвертый обошелся сломанной челюстью, сотрясением мозга и тремя выбитыми зубами. Плюс неделя в госпитале и полностью загубленная карьера.

– Хоть с кем-то она обошлась по-божески, – закатил глаза Горюнов.

Его реплики начали бесить Трофименко. Он бросил на него раздраженный взгляд.

– Ты на самом деле уверен, что это она? – спросил Сазонов. Он уже догадывался, кем был этот четвертый. Ему только было не понятно, зачем Георгий напускал туман.

– Девяносто девять и девяносто девять сотых процента, – ответил Трофименко.

– Одну сотую все-таки оставил, – заметил Горюнов.

– Виктор, завязывай с шутками! – бросил Сазонов и посмотрел испытывающим взглядом на Трофименко. – Что тебе еще о ней известно?

– Пожалуй, больше ничего. Кроме того, что она тогда интересовала контору. Точнее не она, а спортивный клуб, в котором она состояла.

– По какому поводу?

– Этого я не знаю.

– Не темнишь?

– Какой смысл?

Трофименко действительно темнил. Но делал это вынужденно. Когда-то он дал подписку никогда не распространяться о событиях в подмосковном поселке, и он эти условия неуклонно выполнял все прошедшие годы. Даже своим друзьям и партнерам по бизнесу он не мог рассказать всей правды.

Он разлил по рюмкам остатки коньяка, и все молча выпили.

– И что это меняет для нас? – задумчиво произнес Сазонов.

– Да ничего не меняет, – буркнул Горюнов. – Даже, если она и надрала кому-то задницу сто лет назад, что из этого? Ее же за это не привлекали, как я понял?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Трофименко.

– Ну и какие проблемы? Сейчас она известная и уважаемая личность!

– А если она сейчас в разработке?

– Я бы этому не удивился, – фыркнул Горюнов. – Сейчас кого только не разрабатывают.

– Не любишь ты, Витюня, чекистов, – через силу улыбнулся Сазонов. – Сразу видно, что из системы МВД.

– А за что мне их любить? – Горюнов скосился на Трофименко. – О присутствующих я не говорю.

– Ты можешь их, конечно, не любить, – усмехнулся тот. – Но если мы перейдем им дорогу, то гарантированно поимеем серьезный геморрой. Вплоть до закрытия нашей лавочки. Вы знаете, как это делается.

– С какой стати нам переходить им дорогу? – спросил Горюнов.

– А с той! Вам обоим не приходило в голову, что «жучок», который вы погорячились извлечь, вполне мог оказаться конторским?

– Это гипотетическое предположение? Или у тебя есть что-то конкретное? – насторожился Сазонов.

– Естественно, предположение.

– Жора, хватит нас запугивать, – насмешливым тоном произнес Горюнов.

Трофименко устало покачал головой.

– Ты, я вижу, так ей очарован, что отказываешься признавать очевидное.

– Лично я не вижу ничего очевидного.

– Не ссорьтесь, мужики, – вмешался Сазонов. – Такой женщиной не грех и очароваться.

Трофименко понимающе кивнул.

– Может и не грех. Только я сам видел, как эта очаровашка стреляла из пистолета и три раза подряд выбивала абсолютный результат – сто из ста.

– Ну и что? Это даже у меня пару раз получилось, – не без гордости заметил Сазонов. – Правда, не подряд.

– С закрытыми глазами, – добавил Трофименко.

Сазонов подумал, что ослышался.

– То есть как с закрытыми? Совсем закрытыми?

– Она стреляла метров с двадцати по стандартной бумажной мишени. А на глазах у нее была повязка.

– Ты это серьезно?

– Зачем бы мне шутить?

– Это не мог быть просто трюк?

– Хотел бы я уметь делать такие трюки.

Из его кармана донесся звонок. Трофименко достал телефон.

– Да? – Выслушав собеседника, он нахмурился, но ответил достаточно приветливо: – Без проблем. В течение часа я здесь. – Закончив разговор, он озабоченно произнес: – Помянешь черта, а он уже за спиной.

– Кто это? – спросил Сазонов.

– Стрельцов из «Триумфа».

– И чего ему понадобилось?

– Едет к нам в гости. Что-то ему нужно обсудить.

– Я и не подозревал, Жора, что ты такой точный предсказатель. Тебе бы в рулетку играть. Жаль, что все казино закрыли, – сказал Горюнов с язвительной улыбкой.

Им было хорошо известно, что руководство охранного агентства «Триумф» сплошь состояло из отставных чекистов.

***

Дверь квартиры открылась одновременно с дверью лифта и на пороге возникла Поленька. Ростом она была под сто девяносто сантиметров, носила одежду шестидесятого размера, которая, как и обычно, состояла из брюк и просторной вязаной кофты, скрывающей пышную грудь. Густые, совершенно без седины волосы были собраны в узелок на затылке. Хотя эта могучая женщина носила фамилию Кольцова и считалась многими тетей Александры, они не были родственниками. Эту фамилию предки Поленьки получили вместе с вольной грамотой, после отмены крепостного права. Ее пращуры принадлежали роду Александры с семнадцатого века и всегда были неотъемлемой частью их жизни – женщины этой семьи являлись няньками всех без исключения детей в их роду. И эта традиция не прервалась до настоящего времени.

– Не ожидала тебя так быстро, – сказала она низким, и в то же время мелодичным голосом.

– Повезло. Пробок не было, – ответила Александра.

Она бросила плащ на диванчик в прихожей и, взяв Поленьку под руку, повела по длинному коридору в кабинет.